Глеб: Это мрачный, атмосферный метал, который очень плотно завязан на мифологии Г.Ф. Лавкрафта. Альбом получился очень кинематографичным. Он последователен в развитии композиции и в целом это концептуальная работа. Собственно, также как и первый альбом…
Макс: Он и более тяжелый. В этом альбоме, наверное, немного другой подход к аранжировкам использовался. Он получился более гитарным.
Как проходила работа над альбомом? Если сравнивать с дебютом “Kadath”, каковы были отличия в рабочем процессе и в подходе к созданию материала?
Глеб: В целом мы работали более самостоятельно, если сравнивать с первым альбомом. Записывая первый альбом, мы приходили в профессиональную студию, где был звукорежиссер, который контролировал процесс на определенных стадиях. Второй альбом мы писали в основном самостоятельно, и в студию приходили только для работы с каким-то особенным оборудованием, которого у нас нет под рукой. Также, второй альбом был спродюсирован нашим другом Владимиром Лехтиненом (Second to Sun – авт.), и он тоже сделал свой вклад именно в саунд. Но, по большей части, мы всегда самостоятельно работаем над всеми эффектами, стараемся до начала сведения подготовить готовый исходник. Кроме того, на новом альбоме мы сделали больший упор на какие-то оркестровые вещи, которые приблизили наш звук к кинематографическим саундтрекам. Ну и длительность некоторых композиций существенно выросла. Хотя и на первом альбоме есть очень длинные песни.
А откуда у вас столь обширный опыт студийной записи?
Глеб: Для всех нас Ultar не первая группа.
Макс: Еще до того, как появился Ultar, каждый из нас где-то лет 6-8 занимался музыкой. Так что это не первые альбомы, которые нам довелось записывать. Соответственно, с каждым подобным опытом наша компетенция росла.
Глеб: Да, втроем мы играем с 2011 года. У нас раньше была группа Deafknife – наш предыдущий коллектив, который впоследствии стал группой Ultar. Тогда у нас уже был опыт записи. И даже первый альбом Ultar мы записывали в той же студии.
Макс: В Красноярске у нас среди музыкантов много товарищей. Те же Below the Sun (R.I.P.) – мы смотрели на их опыт записи. Конечно, мы не присутствовали в студии, но тусовались вместе на репетициях и потом делились студийным опытом. Мы смотрим на общий результат.
Глеб: Да, умение подсмотреть чужую кухню – это всегда полезно. Иначе будешь развиваться чересчур самостоятельно, и неизбежно произойдет изоляция. Мы постоянно экспериментируем с процессом записи; редко когда повторяем сам процесс как в плане сочинения музыки, так и в самой записи. Мы любим экспериментировать, искать для себя какие-то новые пути.
Макс: Нам очень нравится работать с живыми усилителями, собирать много педалей эффектов. Также мы не обходим стороной и цифровые обработки. Сейчас можно совместить ортодоксальный опыт записи с более современным подходом. Все это открывает большие перспективы для создания музыкального полотна.
Были какие-то сложностями при работе над альбомом?
Макс: Надо вспомнить… Мы сейчас пишем третий альбом, и у нас все мысли заняты записью. Поэтому недавно мы обсуждали запись прошлого альбома, и было всем очевидно, что это более осознанная работа. Весь материал для альбома “Pantheon…” был придуман очень давно. И, собственно, он чуть ли не годами шлифовался, вносились изменения. Мы даже с записанной демо-версией этого альбома гоняли примерно полгода в наушниках. Потом мы уже более плановую и четкую работу начали вести, и достаточно быстро его записали. Все было предельно ясно, и у нас не было ощущения какой-то недосказанности после того, как мы отправили альбом на лейбл.
Если уж сами упомянули, то на какой стадии сейчас находится новый альбом?
Денис: Сейчас мы пишем чистовые гитары. У нас есть вполне слушабельные демо на все песни – с живыми барабанами, но без вокала. Мы уже записали гитары для половины песен. Сейчас купили себе новый усилитель Orange, снимаем звук по старинке микрофоном, как завещали все отцы. Интересный опыт, очень многое узнаем вообще о гитарном звуке. И сейчас у нас получается в наиболее полной мере донести звук, потому что используем все свое.
А если говорить
о влиянии на вашу музыку не метала, есть такое?Макс: Насчет разного прогрессива это в сторону Дениса больше. В плане экспериментальной музыки нас Денис знакомит с множеством коллективов. И мы активно используем приемы не металлических групп при сочинении музыки для Ultar.
Ладно, сейчас все же вернемся к недавно выпущенному альбому. Вместе с ним вышло и новое видео на “Father Dagon”. Расскажите о съемках клипа и о работе над ним в целом, начиная от первоначального замысла и чернового сюжета.
Глеб: Все наши видеоклипы – это самостоятельная работа. Мы все время работаем одной и той же командой. У нас есть свой оператор, который занимается также и монтажом. Также есть ребята, с которыми мы давно сотрудничаем в плане эффектов – света, дыма. И мы стараемся максимально делать все, что в наших силах. Иногда мы чувствуем, что нам не хватает профессионализма, потому что мы все-таки не киношники, мы музыканты. Но любовь с детства к фильмам ужасов дает нам широкий визуальный опыт. Кое-что из этого опыта мы можем воплотить в жизнь.
Макс: У нас высокие запросы и идеи, но нет возможностей на их реализацию. Потому что опыт в съемках клипов мы приобретаем самостоятельно, нам не у кого подсмотреть. Мы не знаем даже, кто у нас в стране кино снимает. (смеясь)
Глеб: Поэтому съемка видео для нас это такой же самостоятельный труд, как и создание альбомов, музыки. Но если при записи альбомов мы чувствуем себя комфортно, то во время съемок видеоклипов мы напрочь выходим из своей зоны комфорта.
Денис: Каждые съемки для всех нас сродни крутому приключению, которое при этом сопровождается стрессом. Потому что постоянно все накрывается, все планы меняются. У нас каждый раз начальный замысел не соответствует тому, что мы имеем в результате. Как уже Глеб сказал, у нас недостаточно инструментов для воплощения идеи. Мы можем снять по сюжету почти весь видеоклип, но какая-то часть или отдельная сцена будет не соответствовать возможностям – и нам ее приходится убирать. И потом уже ничего не клеится. Бывает, что прямо во время съемок клипа мы меняем сюжет, что-то приходится упрощать.
Ну а более конкретно о съемках именно “Father Dagon” расскажете?
Макс: В основном мы снимали на Красноярском водохранилище, на Енисее – это наше местное «море», которое образовалось при строительстве Красноярской ГЭС. Места съемок находились в скальных образованиях. Чтобы добраться до места съемок, мы нанимали катера. Причем плавать пришлось несколько раз, потому что у нас было много оборудования. Мы плыли туда на ночь и ставили палатку, а съемки проходили на берегу моря. Там мы нашли грот… В общем, это было целое путешествие!
Глеб: Да, с собой мы взяли надувную лодку, и уже на ней исследовали окружающую местность. Мы нашли в скале водную пещеру, именно там снято немалое количество кадров.
Макс: Вообще в съемках клипа участвовала команда из семи человек, считая вместе с нами. То есть это мы – группа из пяти человек, один оператор и светооператор. И куча оборудования! И все это нам самим приходится таскать по лесу в кромешной тьме, в гриме, в костюмах, практически вслепую. Постоянно находишь какое-нибудь классное, подходящее место, но там может быть сложно снимать. И мы с генератором, с освещением ходим по лесу, переодеваемся, красимся – и так снова и снова. И задача при этом снять все как можно скорее, потому что условия природы очень жестокие.
Глеб: Чтобы было понятно, это не те места, где ты гуляешь каждый день. Поэтому нельзя заранее знать, что именно станет площадкой для съемок. Соответственно, и вероятность вернуться туда во второй раз усложняется. Потому что некоторые места словно против того, чтобы ты туда возвращался, да еще с таким количеством оборудования. То есть это просто сложно как физически, так и морально. А во время съемок нам обычно холодно и мокро. И это длится сутками. Ну ничего… Оно всегда того стоит.
Провокационный вопрос. Насколько я могу судить, в целом альбом получил положительные отзывы. Но если говорить о количественном показателе, где вам удалось собрать больше отзывов – дома или за рубежом?
Глеб: Ну, конечно же, за рубежом! Начнем с того, что за рубежом намного больше метал-прессы. Согласись, паблики ВКонтакте как прессу рассматривать очень сложно – там люди в основном «извергают» свое мнение, и это редко касается журналистики. В России мало изданий, которые на
профессиональном уровне занимаются освещением тяжелой музыки. За рубежом такие издания есть, они обращают на нас внимание, и это работает. В России, конечно, есть журналы и порталы, которые существуют много лет и держатся на плаву, но их мало. Это действительно так, поэтому не удивительно, что наша музыка за рубежом освещается в прессе ярче. У нас есть еще одна проблема – лажать отечественные группы только потому, что они отечественные. Яркий пережиток «совка» по сути. У нас давно укоренилась мысль, что если иностранное, значит хорошее. Допустим, лично я в большинстве своем не слушаю отечественный метал и не смотрю российские фильмы не потому, что они российские, а просто потому, что они отстой. Но для меня это не является императивом, и если я нахожу что-то интересное для себя, то какие проблемы? Но в основном российский слушатель до сих пор не хочет воспринимать наши группы только потому, что они наши.
Глеб: До сих пор все так думают. Большинству артистов это очень сильно мешает работать. Такое отношение очень сильно урезает пути развития, отрезает тех людей, которые просто не знают как работать со своей музыкой, потому что хороших примеров работы нет.
Макс: Многие вообще боятся что-то свое делать. В принципе в России люди, занимаясь творчеством, стараются кого-то копировать, но делают это в неправильных целях. Можно копировать, чтобы научиться, но из этого должно рождаться что-то свое. А у нас часто можно увидеть примеры, когда целиком копируют буквально все.
Денис: Так что отчасти такое отношение слушателя оправданное. Просто общий уровень, качество, подача музыки, саунддизайн и прочие вещи – они реально ниже. Чего греха таить, у нас музыканты действительно работают намного меньше над собой, чем на западе. Возможно причина в том, что люди там привыкли к тому, что к музыке можно и нужно относиться как к работе. Российские музыканты пока не все могут это понять. Во всяком случае, начинающие. Как и для любого музыканта, для них это в первую очередь самовыражение. Но они никак не могут установить связь, что если ты повышаешь качество своей музыки, то и количество слушателей будет больше. Да и просто многие музыканты у нас разочаровываются в музыке.
В довесок к альбому вы выпустили его инструментальную версию. В чем смысл?
Макс: Просто есть слушатели подобного жанра, вообще пост-метала, пост-рока и прочей атмосферной музыки, которым нравится слушать эту музыку без вокала. Нам приятно, что людям нравится слушать именно нашу музыку. Это здорово.
Расскажите, как у вас сложилось столь плодотворное сотрудничество с Apple Music? Я ведь не ошибусь, если скажу, что данный ресурс оказывает вам поддержку в продвижении нового альбома?
Глеб: Да, нам здорово помогли! У нас был оформлен предзаказ на главной странице Apple Music в жанре метал, и мы были на первой полосе. Если я не ошибаюсь, рядом с Mötley Crüe и Rammstein. (да, как раз между ними – авт.) Вокруг нас были громкие имена на этом баннере, и это определенно помогло продвижению нашего альбома. Также мы попали в ряд официальных авторских плейлистов от Apple Music, и еще больше людей могли абсолютно спонтанно услышать нашу группу. Я считаю, что сейчас это обязательный сегмент хорошего выпуска альбома. Так должно быть. Нужно использовать популярные ресурсы, которые, естественно, соответствуют твоему формату. Все же мы хотим, чтобы нашу музыку услышало как можно больше людей. Поэтому стриминговые сервисы – очень доступный вариант.
А Apple Music сами вышли на вас? С чего началось взаимодействие?
Да, к нам был проявлен интерес со стороны Apple Music. Нам пришло письмо, в котором они выразили желание поддержать выпуск нашего альбома. Мы очень обрадовались, потому что, как я уже сказал, это совершенно другого уровня пиар компании.
“Pantheon MMXIX” вышел сразу в трех форматах: CD, кассеты и винил. Насколько целесообразны форматы кассет и винила сегодня? Во-первых, сегодня многие предпочитают просто скачивать музыку. И во-вторых, это касается винила особенно, данный формат имел смысл для аналоговой записи, а не для цифры. Пресловутый виниловый звук хорош не тем, что это винил сам по себе, а тем, что во времена винила и писались все на аналоговом оборудовании…
Денис: Пока что выпуск на физическом носителе – это действительно стоящее дело как минимум потому, что для людей важно быть причастными к иск
усству. То есть ты не просто в Apple Music или на Spotify скачал альбом, а у тебя есть личная копия, у которой при этом еще и крутое оформление, если артист заморочился над этим. И помимо аудиальных ощущений ты получаешь визуальные, которые дополняют музыкальную концепцию. И к тому же это приятно в руках держать. Я думаю, что люди, которые слушают такую музыку, ведь это в любом случае музыка на любителя, так вот они привыкли более полно в нее погружаться. Это явно не поверхностные люди. Соответственно, слушать музыку с физического носителя является способом стать немного ближе и возможно лучше понять альбом, который тебе нравится. Макс: Для нас вообще выпуск на физическом носителе обязателен. Мы всегда хотели заниматься музыкой «правильно». Ты должен издаваться и у тебя должно быть то, что можно выпустить красиво. Мы уделяем много внимания оформлению и вообще дизайнам одежды и обложек.
Денис: Кстати, о ностальгии тут, наверное, нельзя говорить. Мы слишком молоды, чтобы, во всяком случае, по пластинкам скучать. Кассеты – может быть. В любом случае, сейчас рынок физических носителей увеличивает объемы, и люди опять стали покупать больше винила.
А некоторые вообще покупают винил и не распаковывают.
Денис: Ну, по крайней мере, он купил себе красивую картинку. Что тоже неплохо. По сути это приносит больше удовольствия от прослушивания музыки. Человек ведь и покупает именно это удовольствие.
Год назад вы впервые выступили в Европе. Расскажите подробнее об этом опыте и о впечатлениях от концертов. Как это вообще стало возможным?
Денис: С нами связался по электронной почте агент немецкого ивент-агентства “Asgaardian Events” и пригласил в Германию на фестиваль “Frostfeuernächte”, который они делают со своим агентством. Мы посчитали, сколько будет стоить перелет, потому что был предложен гонорар без оплаты трансферов. Но для нас это было выгодно даже с учетом того, что из Сибири в Берлин нам пришлось лететь с пересадкой в Москве. В любом случае мы решили, что нельзя упускать шанс и согласились. Потом было добавлено еще одно шоу в Чехии, в Брно, в рамках фестиваля “Heathen Assault Over Brno”.
В общем, что можно про сами концерты сказать. В принципе ощущения практически те же самые, что и от выступлений в России. Народ нас принимал очень хорошо, нам было очень приятно играть. На удивление, на одной из песен кто-то даже подпевал. А вот продажи мерча нас очень сильно удивили – это было что-то вообще несопоставимое!
Макс: Да, если сравнить с тем, как в России покупают, там для нас вообще какие-то невообразимые масштабы были. Хорошо, что у нас с собой был полный чемодан мерча!
Что, прямо такая разница?
Денис: Примерно в четыре раза больше там покупают мерча.
Вы придаете большое значение концертной деятельности и профессиональному подходу к выступлениям. Ну, вот вы выступили, все четко, все довольны. Что потом? Пьете чай и идете спать с любимой мягкой игрушкой? (как это происходит у многих современных групп). Или хотя бы слабое эхо классического рок-угара из уже баснословных 70-80-х все же присутствует в вашей жизни?
Денис: (смеясь) На самом деле в туре мы вообще никогда не позволяем себе излишне предаваться развлечениям, скажем так, и отдыху. Банально потому, что мы знаем, если ты пьешь после концерта, то тебе завтра будет тяжело играть. А если тебе тяжело играть, значит ты можешь хуже выступить. Мы можем себе позволить условно пару пива до или после концерта, и все.
Макс: Да, перед концертом можно бутылочку выпить. Это зависит, наверное, от того, насколько мы заняты. Мы можем приехать на площадку, там ничего не происходит, и мы начинаем скучать. В такие моменты мы понимаем, что нам как минимум на чек надо без единой капли алкоголя выйти. Ну а после мы попытаемся занять себя, и иногда бывает возможность позволить себе перед выступлением выпить по бутылочке. После концерта лично я сразу же пиво беру.
Денис: После концерта все пиво берут, но вопрос в объемах. Кстати у нас райдер по количеству бутылок пива, которые мы просим в гримерку поставить, стремительно сокращается. Мы с каждым туром пьем меньше пива, и в общем стараемся в турах жить нормальной, здоровой жизнью. Это не превращается все в угар.
Макс: Хотя, когда бывает настроение огненное, мы можем и в сауну сходить.
Изначально блэк-метал был чре
звычайно колючим и непокорным жанром. Вне категорий. И играли его, скажем так, «резкие» люди, экстремальные личности. Публика была соответствующая. Но сегодня блэк-метал стал вполне уютным, отчасти хипстерским жанром. Конечно, есть осатанелые нео-олдскульщики, но выглядят они в большинстве своем откровенно карикатурно. И вот здесь кроется определенное противоречие. Ярко выраженные «хранители веры» с высоты прошедших лет и в нынешних условиях часто выглядят нелепо и по-идиотски. Да и просто плохи в плане музыки. А те, кто может предложить что-то интересное в творческом плане, слишком плюшевые, если вспомнить истоки жанра. Я конечно утрирую, но в целом думаю вы меня поймете. Просто получается, что с годами блэк растерял этот жгучий темный романтизм и чувство опасности, встав на путь сугубо творческого развития. Это лишь мое мнение… Итак, какие соображения по поводу сказанного?Денис: Не будем забывать, что в самом начале, когда блэк зарождался как жанр, его играли подростки. Сколько, по 16 лет им там было?
Ивару Бьорнсону из Enslaved было вообще 14.
Денис: Да, ну и естественно это люди еще не зрелые, по-юношески импульсивные, и поэтому их вдохновляли радикальные идеи. Ну и в принципе присутствовало желание показать себя миру как можно ярче, этот юношеский максимализм во всем. Я думаю, что именно он сыграл большую роль и во внешнем виде музыкантов. А сейчас, по прошествии времени, в течение приходят люди, которых блэк-метал заинтересовал исключительно как музыка. Потому и кажется, что большинство этих новых групп хипстерские. А по сути это просто современные люди, которые играют ту музыку, которую им хочется. И им неважно как они при этом выглядят. К счастью людям, которые слушают такую музыку, это тоже теперь не так важно.
Макс: Ну естественно, если ты хипстер в кепочке с козырьком и играешь блэк, тебя никто не будет воспринимать всерьез, потому что все-таки содержание должно как-то отражаться в облике. Если ты играешь сатанинский музон в желтых шортах и цветных футболках, то конечно это будет выглядеть нелепо.
Ultar – изначально концептуальная группа, корни которой в творчестве Г.Ф. Лавкрафта. И в принципе это безотказно работает на имидж группы. С другой стороны, такая концептуальность является ловушкой. Как мне кажется, с годами тема будет все больше исчерпываться. В эмоциональном плане, прежде всего. Есть угроза стать заложником концепции и образа. Возможно, стоит пробовать расширить тематические горизонты? Что думаете по поводу озвученной проблемы?
Макс: Пока что мы достаточно свободно чувствуем себя в этой теме. Мы можем менять подход, пытаться по-разному интерпретировать и пользоваться этой литературой. В первом и втором альбомах тексты песен хоть и на одну тематику, но они по-разному написаны. При сочинении мы использовали разный подход. Пока что мы не переживаем, что у нас что-то не получится. Мы никогда не думали, что если возьмем себе название Ultar, то нам будет сложно, потому что нам всегда нужно будет соответствовать тематике Лавкрафта. Не считаю это проблемой вообще никакой.
Денис: Я думаю, что если вдруг когда-то наступит такой момент и нам покажется эта тема исчерпанной, для нас не составит труда найти что-то другое, что будет нас вдохновлять с точки зрения лирики. Поэтому мы не видим в этом большой проблемы. К тому же, конца и края использования этой темы для нас пока не видно. Но если он и наступит, я думаю, мы найдем выход.
Глеб и Максим официально вошли в состав Second to Sun. Более того, ваш приход изменил концепцию группы, до этого бывшей инструментальным студийным проектом. С вашим приходом Second to Sun обрела более традиционные черты «ВИА», став полноценной концертной группой. Макс, расскажи, с чего началось ваше сотрудничество, и что вы ожидаете от дальнейшей работы вместе? Ну и вообще, о своих ощущениях и мыслях по этому поводу…
Макс: По-моему, в 2017 году Владимир Лехтинен обратился к Глебу, чтобы тот сессионно записал вокал. Тогда мы еще не были знакомы, но у нас было представление о том, кто это и чем он занимается. В ходе достаточно приятного общения у Глеба сложились с ним неплохие рабочие отношения, и все это переросло в совместное творчество. Я смотрел на все это со стороны, и мне было интересно, что записывает Глеб, было интересно, что он задействован в группе с новым для нас звучанием. Для него это был профессиональный рост. Он начал выполнять задачи, которых от него не требовалось в Ultar. Впоследствии Владимир привлек меня как бас-гитариста, и все шло к тому, что мы будем заниматься гастрольной деятельностью. И, собственно, весь 2018-2019 год мы снимали клипы, усердно работали над записями, а в конце 2019 года мы поехали в большой тур. Нам даже пришлось разделить этот тур на две части. Это были первые концерты Second to Sun в России. Я считаю, что тур у нас прошел крайне успешно. Даже если сравнивать с гастрольной деятельностью Ultar, тур Second to Sun прошел тоже очень хорошо и во многом благодаря нашим заслугам с Ultar. То есть наш концертный опыт также позволил сделать первый тур Second to Sun успешным.
Ну и фанаты Ultar наверняка подтянулись…
Макс: Конечно. Если говорить о базе фанатов Second to Sun или Ultar, то многие не знают, что в обеих этих группах есть одни и те же музыканты. И бывает такое, что фанаты Second to Sun приходят на концерты Ultar послушать Глеба и такие: «нам очень вокал в Second to Sun понравился, и мы бы хотели увидеть вас живьем». Хорошо. Приезжаем с Second to Sun в этот город спустя 2-3 года, и оказывается, что не все так сладко, что не так уж много людей нас хотело увидеть. (смеясь) Но, тем не менее, те, кто приходят – преданные фанаты! Они поголовно все покупают мерч, поддерживают нас, очень радуются. И для нас не проблема сыграть концерт, если вдруг приходит не столько людей, сколько требуется, чтобы прибыль соответствовала нашему гонорару. Мы никогда не расстраиваемся по этому поводу, потому что очень любим своих фанатов, для нас очень важно их порадовать. Это всегда вклад в будущее.
Прошлым летом вы выступили вместе с Cradle of Filth. Это ведь не первый ваш совместный концерт?
Макс: Это наш первый состоявшийся совместный концерт. Мы должны были выступать с ними еще когда назывались Deafknife в две тысячи не помню каком году. Но так как РПЦ вмешалась в их российские гастроли, то наше выступление не состоялось. Но судьба преподнесла нам еще один подарок – возможность выступить с ними летом.
В этом есть особый смысл, у вас особое отношение к этой группе?
Макс: Для нас это была мечта детства. Мы с детства фанаты этой группы. Собственно, мы с братом во многом благодаря Cradle of Filth начали увлекаться тяжелым металом и познакомились с блэком. Они оказали на нас в принципе самое большое влияние. Я думаю ни для кого не секрет, что Глеб вдохновлялся Дани Филтом, и это слышно в его манере пения. Мы любим мрачную и мелодичную музыку. Для нас сыграть с Cradle of Filth это прямо пунктик.
Как у вас сложились отношения с ее участниками?
Макс: О, классно! Мы были очень рады, когда увидели, что ребята смотрят наше выступление за сценой. Там были оба гитариста и клавишница Линдси – у них она самый активный участник группы в плане общения. И барабанщик тоже смотрел. В общем, смотрели все, кроме Дани Филта, потому что в тот день он был не в духе. Все его обходили стороной. Прямо ходили и перешептывались, что чувак сегодня не в духе и к нему лучше не лезть. А в прошлый раз, в первую нашу встречу, он был очень активный и позитивный. Ну и круто было услышать комплименты от «Крэдлов».
Денис: Их барабанщик такой: «чуваки, я очень много слушал этот альбом на Spotify, подпишите мне его пожалуйста». Короче прикинь, попросил нас подписать ему наш винил!
Макс: Вот этот момент – испытание счастьем, что мы находимся за кулисами вместе со своей любимой группой уже не как фанаты, а как музыканты… И выступить вместе с такой группой на самом деле очень сложно. Для кого-то это деньги, для кого-то это связи. Для нас к счастью… ну, мы удостоились чести выступить там. (улыбаясь)
А если бы была возможность еще выступить с кем-то по вашему выбору, какая группа это была бы? Здесь я имею ввиду не обычный разогрев, а полноценное совместное шоу.
Одновременно: Behemoth! (смеются)
В завершение интервью вспомню высказывание, что удача любит подготовленных. С выходом “Pantheon MMXIX” группа перешла на новый уровень, который нужно еще суметь удержать. Есть ли у вас стратегия дальнейшего развития?
Макс: Да, есть. Первое, мы концертный коллектив, и знаем свои сильные стороны. Сейчас после выпуска нового альбома мы сосредоточились на концертах в его поддержку. В первую очередь на их организации, потому что всеми концертами мы занимаемся самостоятельно.
Во-вторых, мы постоянно записываемся и у нас куча нового материала. Уже к моменту выхода альбома у нас был определенный багаж песен, композиций, наработок, которыми мы сразу же начали заниматься. У нас сейчас в планах продолжить работу над следующим альбомом и организовать летние гастроли по Европе. Я имею в виду фестивали, конечно же. Так как делать самостоятельный тур в фестивальный сезон никакого смысла нет. В этом году мы надеемся съездить в Европу и сделать тур по России. Ну а после хотелось бы организовать выпуск нового альбома, и ехать с концертами уже в его поддержку.
Беседовал: Alias
6 фев 2020
|