У LACEY STURM в интервью Rock Feed спросили, с чего она начинала слушать музыку: «Я хотела делать такую же как они. PANTERA. Дело в том, что PANTERA нравились моему брату. Они из Арлингтона, штат Техас, и мы там выросли. Так что это было круто — знать PANTERA. Ты знал, где живет Даймбэг [гитарист PANTERA], и проходил мимо его дома. На Хэллоуин у них были такие большие когти, которые выглядели так, будто монстр собирается протащить дом по земле поверх крыши. Это было круто — просто невероятно как. И мы ходили в младшую школу, в которую они ходили. Так что их можно было найти в старых ежегодниках. Так что PANTERA была чем-то вроде местной легенды. Но мне нравилась поп-музыка, когда я училась в пятом классе. А потом мой брат пошел на концерт NIRVANA в Dallas at Tree's, вообще-то он ходил на тот легендарный концерт — на свой 12-й день рождения или что-то вроде того. Да, а мне было 11. И он принес домой кассету. А у меня был единственный бумбокс в доме. И ему пришлось прийти ко мне в комнату, чтобы послушать ее. И вот я начала ее слушать. И в этом было что-то такое, что отличалось от всего, что я слышала в музыке до этого — это было не просто развлечение, это было выражение чего-то, что я не понимала, что было возможно передать через музыку, потому что там был полный бардак. Я не была музыкантом, но мне казалось: "Это так... В этом что-то есть". И я влюбилась в NIRVANA. Но когда я услышала PANTERA, я такая: "Это так тупо. Это не музыка. Это просто чьи-то крики". Типа, "Зачем ты это слушаешь?". А потом я беру буклет с текстами и вижу там безумные оскорбления и ярость, и я думаю: "О, подожди. Единственный способ спеть эти слова — это прокричать их". И я подумала: "Я тоже хочу покричать. Мир — это бардак". И тогда мы с братом стали общаться на тему PANTERA. И я написала одну из своих первых песен, в которой кричала. И я почувствовала, что сейчас для этого самое удачное время».