 |
  |
все новости группы
|  |
25 дек 2018
RICHIE KOTZEN: «THE WINERY DOGS помогли моей карьере»
О планах до конца апреля, когда THE WINERY DOGS вновь поедут в тур:
«Хочу остаться и повозиться с моим новым домом, посмотреть, не смогу ли я убить себя током. Надеюсь, в это время мне придут в голову новые идеи, и я напишу альбом. Моя цель — выпустить альбом где-нибудь в июне следующего года, потому что я знаю, что моё участие уже подтвердили на нескольких фестивалей в Европе, так что это идеальный способ начать новый альбомный цикл. Это как бы в глубине моего сознания, но я не могу контролировать этот процесс, потому что песни приходят тогда, когда приходят. Я не тороплюсь и как-то совершенно не волнуюсь по этому поводу».
Об успехе на международном уровне:
«Всё это довольно странно, Что-то случилось, когда многие музыканты не могли получить контракт на запись в 90-х, так что они получали контракт на других территориях. Всё, что они могли, — это соглашаться на лицензионные сделки. И я был одним из таких парней. Я подписал контракт с двумя крупными лейблами — я подписал контракт с Interscope, а затем я поехал в Geffen — и примерно в это же время всё изменилось в музыкальном бизнесе, и мне было очень трудно найти другой крупный лейбл. У меня было имя, поэтому я начал делать свои собственные записи — производить их, записывать их — и я заключал лицензионные сделки на иностранных территориях, чтобы запись вышла. Япония была одной из таких стран, тогда Япония фактически давала деньги как мейджор-лейбл на записи многих из нас. Я преуспел в Японии — я бы мог выйти и сыграть перед тысячей людей За два вечера я мог собрать по тысяче билетов за один из них — но я не был широко известным. Вот MR. BIG были. Они могли приехать и собрать три, четыре вечера в Budokan, полные аншлаги. Они были очень популярны в Японии. Я был похож на многих других парней, которые просто пытались найти свою опору, у которых было имя, но которые проходили через это с звукозаписывающими компаниями в Америке, а затем случилось всё то, что случилось с интернетом, когда такие, как мы, получили возможность издавать свои пластинки без каких-то больших лейблов. Это было очень, очень круто, потому что теперь я могу делать музыку, которую хочу; люди, которые интересуются мной, могут её получить, они могут её услышать; и тогда всё становится по-настоящему открытым, так что я смог поехать на гастроли. Южная Америка стала для меня большим рынком; Европа стала серьёзной площадкой, а потом подтянулись и Соединенные Штаты. И думаю, что THE WINERY DOGS серьёзно помогли мне, потому что многие знали моё имя, но не особо представляли то, чем я занимаюсь... Это было немного шокирующе. Это было здорово. Моя карьера на самом деле почти сошла на нет — если это вообще можно назвать карьерой — но вдруг начала демонстрировать рост, когда я становился старше, и это здорово».
О доступности его музыки:
«Думаю, что у меня есть много-много-много песен, которые можно было бы сделать очень успешными в коммерческом плане, если бы я был частью системы. Это настоящая машина — есть хранители ворот, есть музыкальная машина, которая так и работает. Люди, которые решают, — это те самые привратники в бизнесе, они не могут заставить вас что-то любить, но то, что они могут сделать, это представить вам что-то и продать его вам, и дать вам знать об этом. Тебе нужна эта машина. В противном случае ты просто вроде как бы есть, и как бы нет. К счастью, я смог построить карьеру, просто делая одно и то же раз за разом — сочиняя песни, записывая пластинки, гастролируя, — и это работало на меня, и это здорово. Я не ощущаю, что я действительно многое теряю».
Когда он решил не быть частью «машины»:
«О, я бы с удовольствием стал частью этой машины. Это система меня не любила. Я был частью машины, когда был очень молод. Я подписал контракт с Interscope. Меня перевели из Рединга, штат Пенсильвания, в Лос-Анджелес. Я играл в футбол с Брюсом Спрингстином в Малибу на лужайке перед домом Джимми Иовайна... Я был в системе, но тогда проблема была в том, что я был очень, очень молод, и был огромный разрыв между тем, почему лейбл подписал меня, и тем, что они думали, что я могу сделать, и тем, кем я был на самом деле... После этого я подписал контракт с Geffen'ом, там было больше махинаций. Представители A&R сказали одну из самых глупых вещей, которые я когда-либо слышал в своей жизни. На моём демо, которое и привело меня в Geffen — и это в 1994-м — на нём моя жена на тот момент записала партии бэк-вокала, потому что я хотел привнести дух чего-то типа гсопела, чего-то в духе Bob'a Seger'a, BLACK CROWES и ROLLING STONES. Все группы, которые я люблю, имеют на записях женский бэк-вокал. Я хотел спродюсировать свой собственный альбом, но мне этого не позволили, поэтому я встретился с Mike'ом Clink'ом, который продюсировал "Appetite For Destruction". Он сказал мне: "Этот бэк-вокал звучит очень по-госпеловски. Ты этого хочешь?" Я ответил: "Конечно же, я с тем прицелом и писал". Я иду на встречу с моим парнем из A&R, и он говорит: "Ты не сказал мне, что твоя жена записывает бэк-вокалы на твоем демо. Скажу тебе кое-что: в твоём альбоме не будет никакого женского вокала. Ты записываешь рок-альбом. Нет в роке никаких женщин-вокалисток. В тот момент я подумал: "Мне каюк", потому что каждая группа, которую я считал классной, имела такой бэк-вокал. Я постоянно был в системе, но не на той стороне».
|
|
![=]](/img/news-bord-shr.gif) |
США
Вы можете зарегистрироваться на сайте или залогиниться через социальные сети (иконки вверху сайта).
Сообщений нет