Да. На подготовку потребовалось время. Последние пару лет мы работали над материалом поодиночке и, собрав все наработки, встретились в Айове в декабре прошлого года для краткой репетиции. Потом, как ты уже знаешь, мы поехали в Нэшвилл. На подготовку ушло около двух месяцев - в это время мы все жили в одном доме, что для нас было очень полезно.
Каковы преимущества совместной жизни в студии? Ведь студия находилась в том же доме, да?
Нет, там была только студия демо-записи, а не главная студия. Преимущества: так было гораздо удобнее работать. Все были в одном месте, что создало более душевную атмосферу. Сама представляешь – люди немного лучше узнают друг друга, и это улучшает обстановку для совместной работы. Я думаю подобное актуально для любой группы. Прежде всего, мы должны хорошо уживаться; к счастью, в нашем случае так оно и есть. Между нами пятерыми существует отличное взаимопонимание, так что все было здорово.
Возникали ли какие-либо труднос
ти при записи альбома?Разумеется, в том смысле, что мы пытались уловить нужное настроение, нужную волну и нужную атмосферу для каждой песни в отдельности. Это само по себе является вызовом потому, что все песни этого альбома такие разные. Все они были написаны пятью разными людьми, включая меня. Вызовом стало то, что надо было попытаться проникнуться виденьем другого человека, а также – оставить вo всем этом свой собственный след.
Каковы были ощущения, когда вы вновь собрались вместе после перерыва, во время которого Кори и Джим сконцентрировались на работе со Slipknot?
Великолепное чувство. Мы, в принципе, начали с того же места, где остановились три года назад, и не потеряли ни дня. Конечно, диковато было: мы были оторваны друг от друга в течение трех лет, и после этого мы вместе заперлись в студии и записали этот альбом. Для меня это достаточно невероятно. Когда я начал работать с группой, мы друг друга совершенно не знали, так что это стало знаком того, что между нами действительно существует особое взаимопонимание.
В одном из последних интервью Джим сказал
, что ему отчасти кажется, что Audio Secrecy – незаконченный альбом потому, что у вас было недостаточно времени, чтобы над ним поработать. Ты с этим согласен?Я так не думаю. Может быть, он так думает, но мне альбом кажется вполне завершенным. У нас была масса песен, которые нам пришлось "прополоть" и "просеять". Мне кажется, их было около 20. Нам пришлось уменьшить количество до 12, а потом мы еще хотели добавить 3 бонус-трека, но передумали. Правда, в конце концов, мы все-таки смогли их добавить. Может быть, пара-тройка других стилей звучания пошли бы на пользу, но в целом – это вполне законченная работа по моему личному мнению.
В альбоме прослеживается тема "секретного общества". Если бы ты был секретным агентом и тебе нужен бы был псевдоним, как бы ты назвался?
Я об этом не думал. Наверное, я воспользовался бы своим старым прозвищем Рой Батти – это имя героя Рутгера Хауэра в фильме "Бегущий по лезвию". Наверное, я бы использовал его.
А откуда вообще появилась идея "секретного общества"?
Мне кажется это была идея Пола Брауна - режиссера виде
о, которые мы сняли на песни этого альбома, и нашего арт-директора. Насколько я помню, мы задумали это, а он окончательно оформил концепцию, и мы ее раскрутили. Фотосессия для этого альбома происходила одновременно со съемками видео “Say You’ll Haunt Me” , так что все замечательно сочеталось. Хотелось сохранить целостность идеи, и это великолепно удалось.Вы были на гастролях с Avenged Sevenfold, сейчас вы – вместе с Hellyeah. А если бы ты смог сам выбрать две группы для совместного тура с Stone Sour, кого бы ты выбрал?
Мне хотелось бы поработать с Foo Fighters и Soundgarden; это был бы набор групп для тура моей мечты.
Ну да, ведь сейчас Soundgarden опять вернулись на сцену.
Да, или может быть – с Faith No More. Вот это был бы классный тур – Stone Sour и Faith No More.
Если они когда-нибудь еще будут играть....
Не думаю. Да, мы упустили этот шанс. Но, Faith No More – это Faith No More. Они могут играть без всякого разогрева; им он не нужен. Группа, разогревающая Faith No More, будет никому неинтересна, ведь все будут ждать Fait
h No More.Есть ли у тебя идеал ударника – тот, на кого бы ровнялся?
Ну, двое из них умерли: я бы назвал Джона Бонэма (Led Zeppelin авт.) и Кейта Муна (The Who -авт.). А из живых: Нил Пирт (Rush - авт.) и Стюарт Коупленд (The Police - авт.), такова моя четверка.
Почему ты решил, что хочешь играть в рок-группе?
Я вырос, слушая такие группы, как Zeppelin и The Who. Когда я был ребенком, я инстинктивно склонялся к тому, чтобы стать ударником, но не осознавал этого до конца; я вообще слабо понимал, что я делаю. Мои родители поняли, к чему я склоняюсь и скажем, что они меня подтолкнули в нужном направлении. Мой старший брат, он по натуре более рок-н-рольный персонаж, чем я, и он старше меня на 10 лет. Брат давал мне все эти альбомы; он мог меня разбудить посреди ночи и сказать: “O, в 23:30 по телику будут Led Zeppelin и KISS!”. Мы их смотрели, а он говорил: “Вот, чем тебе надо заниматься”, и я соглашался “Да, я этого хочу”. Когда я впервые увидел концерты, меня это, конечно, подтолкнуло к мысли, чем я хочу заняться – я хотел играть в рок-группе, когда вырасту. Я нач
ал играть в группе, когда мне было лет 13-14: панк-рок, хардкор. От этого я пошел дальше. Когда я повзрослел, я заинтересовался и другим – стал больше склоняться к металлу и року, и вот я здесь. Такой выходит картинка, если быстро прокрутить 25 лет моей жизни. Сегодня множество метал-команд в независимости от своей популярности предпочитает сотрудничать с независимыми лейблами. Но вы, судя по всему, удовлетворены сотрудничеством с лейблом Roadrunner.
Да, Roadrunner является частью моей жизни на протяжении уже 15-16 лет. Я играл в четырех группах, у которых контракт с Roadrunner, включая эту. Мне их работа кажется правильной, а больше всего мне в Roadrunner нравится то, что это лейбл мирового уровня. У них есть отделения по всему миру, и они хорошо знают как грамотно продавать музыку своих команд. Группы, принадлежащие Roadrunner, всегда имеют большие шансы раскрутки, чем большинство групп из Штатов, подписавших контракты с крупными лейблами. Крупные лейблы сосредоточены на работе на территории США, и им наплевать на то, что происходит за их пределами. В данный момент, мне кажется, ситуация немного изменилась, они стали понимать, что работа должна быть и за границей, особенно для не очень раскрученных команд. Roadrunner – это нечто вроде независимого метал-лейбла, но, в основном, они концентрируются не на независимости, а на том, чтобы охватить весь мир.
Но они уже не независимый лейбл.
Нет, теперь они принадлежат Warner Brothers, что прекрасно само по себе. В смысле, для нас - это только на пользу, так как теперь нам доступно все лучшее и оттуда, и отсюда.
Как ты уже упоминал, в прошлом ты был панком, но сейчас, судя по всему, уже нет. Ты "вырос" из этого?
Ну это нечто, что всегда остается при тебе. Если ты стал панком однажды, ты навсегда им и останешься.
Ты больше не носишь "ирокез"?
Я не вижу нужды в таком имидже. Я остаюсь панком здесь и здесь (показывает на сердце и голову - прим. авт.). Пусть другие так выглядят. Я уже выразил свою позицию, мне незачем это повторять. Мне уже 40 и мне это совсем ни к чему.
B сердце ты остался таким же?
Разумеется. Я уже прошел через все: мы играли во всех возможных закоулках мира, я ездил на гастроли в машине, в автоприцепе, спал на полу, не мылся неделями. Я испытал все возможные невообразимые моменты. Я по-прежнему играю панк с группой, которая называется Amebix, они «выходцы» из панк-культуры. Так что, я по-прежнему являюсь частью этой культуры, но не до конца. Я живу в двух разных мирах, и мне это нравится. Это - честно.
Интервью: Татьяна Качур
Перевод с английского: Виктория Максимович
© Russian DarkSide E-Zine
Выражаем благодарность Александру Супруну ( компания звукозаписи "Никитин") и Leni Rugsveen (Warner Music Norway) за помощь в организации интервью.
29 ноя 2010
|