Первый раз мы были в России в 2002 году в поддержку альбома “Darkness And Hope”, и эта поездка была для нас настоящим шоком. Шоком в положительном смысле этого слова, для нас это было очень волнительно. Учитывая то, какая у вашей страны история, и то, что мы португальцы, мы бы никогда не подумали, что хотя бы просто побываем у вас, не говоря уже о том, чтобы приехать к вам с концертом и выступать перед аудиторией, которая получает удовольствие от нашей музыки. Мы были полны решимости посмотреть в России все, что мы в силах увидеть. И мы с удивлением обнаружили, что в России у нас тысячи фанатов, которые очень любят и понимают нашу музыку, которые читают тексты и думают о нас. После этого мы стали еще больше уважать вашу страну, нас безумно заинтересовала ваша история и культура, так что мы очень рады, что нам выпал шанс побывать в России, та поездка доставила нам огромное удовольствие. У вас очень красивые памятники, а ваше метро прямо как музей. Это огромная империя (смеется), это все еще огромная империя, это чувствуется повсюду. С концертами – как мы и ожидали – были некоторые проблемы, что практически неизбежно в первый раз. Кроме того, у нас были проблемы с промоутером, но это все уже в прошлом. Концерты прошли на “ура”, аудитория очень хорошо нас принимала, в общем, было потрясающе. Мы не голодали, мы ели и пили много водки (смеется), так что ту поездку мы никогда не забудем. На этот раз у нас был другой промоутер, и организовано все было просто идеально. У нас никогда не было такого промоутера, даже в других странах, который бы относился к нам так хорошо, который бы нас так уважал, который был бы настолько внимательным ко всем мелочам – укладываемся ли мы в график, как мы долетели, все ли было в порядке в пути, не устали ли мы, не нужно ли нам чего. Что же касается концертов, то они превзошли все наши ожидания, хотя сейчас мы всегда ждем чего-то необыкновенного, когда едем в Россию. Было здорово играть на этот раз в клубе, а не на больших площадках, как в прошлые разы. Звук был лучше, и мы были ближе к фэнам, что очень важно. Надеюсь, у нас еще будет возможность выступить у вас, ситуация на Востоке – в смысле, в России и в соседних странах – понемногу меняется. В рамках этого же тура мы впервые побывали на Украине, и хотя сразу было видно, что этой стране предстоит пройти еще долгий путь, но я ведь никогда раньше не думал о том, чтобы там играть, поэтому было здорово съездить и туда.
А как вы составляете сет-лист для ваших концертов? Многие были удивлены, когда вы сыграли “Alma Mater” в середине сета, а завершили концерт песней “Capricorn At Her Feet”…
Это всегда трудно. У нас так много альбомов, что каждый раз при составлении сет-листа у нас происходит настоящая битва. Обычно мы делаем так – каждый из нас составляет список песен, которые ему хотелось бы включить в сет-лист, а потом мы просто все обсуждаем и находим компромисс. Мы смотрим, какая песня более важная, и какая больше подойдет. Нам нравится, когда все песни в сет-листе сочетаются друг с другом, тогда он воспринимается, как одно целое. Это как в кино или театре – должно быть начало, середина и логическое завершение, которое должно впечатлять больше всего. Мы стараемся побольше играть песен с последнего альбома, но в то же время не забываем про классику, а чтобы не устать от нее, мы меняем песни. В течение нескольких лет мы играли “Alma Mater” в конце сета, но в этом случае она звучит практически в думовом ключе (напевает мелодию в два раза медленнее, чем на диске), потому что к концу сета мы очень уставали. Так что, как мне кажется, лучше ставить ее в середину сета, когда у нас еще есть достаточно сил. А на прощание мы исполнили “Capricorn…”, потому что это очень красивая песня, она длинная, эпическая и очень эмоциональная. Если ты в конце сета, когда мы столько всего уже отыграли, слышишь такую песню, то навряд ли ты захочешь чего-то еще, обычно ты доволен и счастлив.
Почему вы не сыграли на московском концерте ни одной песни с альбомов “Sin” (1997) и “The Butterfly Effect” (1999)? И что ты сейчас думаешь о тех экспериментальных записях?
“Sin” and “Butterfly…” были записаны в тот момент нашей карьеры, когда у нас было много проблем. Перед записью “Sin” мы расстались с одним из участников группы (басист Арес – прим. авт.), и далеко не по-дружески. Это доставило нам уйму проблем, мы и сейчас время от времени с ними сталкиваемся, это как камешек, который очень трудно вытрясти из ботинка. (Смеется). По моему мнению, на “Sin” есть хорошие песни, но то, что получилось в итоге, не раскрывает нас на 100%, мы можем больше. Успех “Wolfheart” (1995) и “Irreligious” (1996) обрушился на нас нежданно-негаданно, и в результате “Sin” стал не тем, что мы тогда должны были бы сделать. “Butterfly…” подобен своего рода взрыву, на нем мы много экспериментировали. Он очень холодный, механический, что для нас очень необычно, потому что мы романцы, и когда люди о нас думают, они представляют себе жару, страсть и очень много эмоций во всем, что мы делаем. Поэтому, когда мы начинали, мы охарактеризовали свою музыку как “лузитанский блэк”. А альбом “The Butterfly Effect” немного выпадает из общего ряда наших работ. Если в сет-листе перемешать песни с этого альбома с другими – материалом альбомов “Wolfheart” или “Irreligious” – то они не будут сочетаться. Но я не знаю, что будет дальше, мы бы с удовольствием исполняли некоторые песни с тех альбомов - “Angelizer” и “Lustmord” с “Butterfly..”, а с “Sin” нам нравится “Abysmo”, иногда мы ее играем, “Magdalene” тоже очень хорошая песня. Но все также зависит и от успеха Moonspell – если мы будем в будущем большой группой, будем пользоваться популярностью, выступать в качестве хедлайнеров и заметим, что публика хочет слышать те песни, то мы будем только рады возможности их исполнять.
А в целом, что тебе нравится больше – быть в турне или работать в студии?
В студии мы работаем только раз в два-три года, и это всегда для нас что-то особенное. Мы немного перестроили свой репетиционный зал, чтобы он был больше похож на студию, а репетиционный зал – это то место, где мы бываем очень часто, мы приходим туда, как к себе домой. Именно там все и происходит – там мы “выстраиваем” то, что зритель увидит на концерте, именно там мы потеем в течение многих часов, чтобы быть уверенными, что когда мы поедем в турне или будем записываться в студии, все будет нормально, что не мы не будет тратить время попусту и не натворим глупостей. (Смеется). Мы очень щепетильны относительно всяких мелких деталей, поэтому всегда работаем над ними очень тщательно. Но мне все это очень нравится. Если бы я не сидел дома и в репетиционном зале и не готовился, я бы не смог ездить в турне. Для меня самое лучшее, что я могу делать, это репетировать вместе с группой, сочинять что-то новое, получать от этого удовольствие, потом приходить домой и ужинать со своей девушкой или с друзьями и семьей. День удался, если мы репетируем с группой, отыгрываем сет-лист, и все у нас получается. Когда мы отправляемся в тур, это совсем другое дело. Это все равно что уходить в армию или отправляться в дальнее плавание – ты поднимаешься на борт корабля, прощаешься со своей семьей, детьми и друзьями… Однако такие поездки для нас очень важны, потому что мы считаем, что у нас есть своего рода миссия –встретиться со своими фэнами, отыграть максимально хорошо, посетить как можно больше стран, познакомиться с их культурами, постараться получить от каждой поездки по максимуму. Мы не делаем, как делают многие группы, которые едут в какую-то страну, торчат все время в
отеле, затем едут в другую, сидят в другом отеле, а потом вообще забывают, в какой стране находятся. (Смеется). Нам нравится знакомиться с новыми людьми, их культурой, историческими памятниками, нам нравится узнавать, как все эти люди получают удовольствие, и мы каждый раз учимся чему-то. А когда ты приезжаешь домой, все это только идет тебе на пользу. Moonspell очень интересуется другими культурами, мы открыты для всего нового, ведь как и для всех португальцев, дальние плавания – это часть нашего образа жизни, это у нас в крови, и нам нравится каждый раз открывать для себя все новые и новые страны. Всегда очень здорово открывать для себя что-то новое, а потом возвращаться домой и делиться этими открытиями со своими друзьями. Что ж, теперь самое время поговорить о вашем новом альбоме “Memorial”. Эта запись, возможно, самая тяжелая в истории Moonspell, и на ней почти нет чистого вокала. В чем была причина таких изменений?
Я думаю, мы все просто сошли с ума. (Смеется). Уже само название “Memorial” звучит, как будто мы уже умерли, распались, и это наш последний альбом. Но так же, как люди пишут что-то на надгробиях, этим альбомом мы подытожили свое прошлое, все то, что мы сделали к настоящему моменту. Записать такой альбом значит для нас показать то направление, в котором мы сейчас продвигаемся, показать, что мы в нем уверены и очень верим в него. Нельзя отрицать, что мы начинали как блэк-металличекая группа, и мне не скрываем, что наши любимые группы играют в этом же стиле. Я не отрицаю, что когда мне было 13, я ходил на концерты и лез в слэм. Я так напивался, пока выступала первая группа, что я не мог вспомнить, что происходило на сцене. (Смеется). Мне доставляло удовольствие просто сходить на концерт. Когда тебе исполняется 30 – я самый младший, мне 30, в то время как остальным ребятам уже 32 или 33 года – ты начинаешь все чаще вспоминать свое детство, свои подростковые годы, вспоминать о том, почему ты полюбил музыку и решил заняться ей всерьез. Мне это доставляет колоссальное удовольствие, и я очень горд тем, что сейчас могу выразить через музыку все свои эмоции – агрессивность, мощь, энергетику, которые ты чувствуешь, когда молод, и в то же время, я могу вложить в нее все навыки, которыми я овладел за прожитые годы – как создавать атмосферу, как правильно заниматься композицией, как развивать структуру альбома, чтобы он звучал, как одно целое. В студии мы снова работали с Вальдемаром Сорихтой, мы с ним долгое время не работали, и нет лучшего способа отметить воссоединение с таким продюсером, как Вальдемар, как выпустить альбом, который бы содержал все то, что нас интересовало все это время. Вальдемар продюсировал все группы, которые мы безумно любим – он продюсировал Samael, Tiamat, он работал с Unleashed, у него своя трэш-металлическая группа (Grip Inc.), таким образом, у него огромный опыт в трэше, дэте, блэке. Но в то же время, он авангардист, всегда готовый поэкспериментировать и привнести в музыку больше чувства, как он сделал с альбомом Tiamat “Clouds”. Когда я ходил в школу, я слушал его каждый день, так же как и “Wildhoney”, то же самое было и с Samael. Она зачаровывали меня, я постоянно думал о том, как им удается создавать темную атмосферу в своей музыке, и в то же время оставаться очень мелодичными. Они изменили мою жизнь, и я надеюсь, что с этим альбомом мы сможем сделать то же самое – раскрыть людям новые горизонты, новые уровни, научим фантазировать о других мирах. Для этого мы и здесь.
Здорово, что к вам вернулся Вальдемар, но почему вы прекратили свое сотрудничество с продюсером Хиили Хиилесма, который работал над двумя предыдущими дисками группы, “Darkness And Hope” и “The Antidote” (2003)? Вас не устраивало то, что он делал для Moonspell?
Для меня наша карьера – это одна большая книга, одна большая история. Мы действительно снова обратились к Вальдемару, но если бы не Хиили, мы бы не записали такой альбом, как “Memorial”. Когда вышел “The Butterfly Effect”, настроение у нас было не из лучших, потому что продавался он неважно, отзывы фэнов тоже были не самыми лучшими, поэтому мы чувствовали себя очень подавленными. Нам нужно было немного прийти в себя, вернуть боевой дух, поэтому мы очень рады, что поехали в Финляндию и встретились там с Хиили. Он был для нас как физиотерапевт для больного, которому нужно вправить кости. Он очень в нас поверил, мы впервые встретили такого продюсера, который был настолько дружелюбен, эмоционален и так хотел нам помочь с альбомом. Для нас поездки в Финляндию остались незабываемой. Финляндия – это страна рока, рок-н-ролла и металла. Нам очень хотелось посмотреть на все это своими глазами, там так много групп – HIM, Amorphis, Children Of Bodom, The 69 Eyes, Waltari, Sonata Arctica, Poisonblack, Sentenced – и они все друг друга знают, они все там друзья. Они запросто одалживают друг другу свои инструменты, приглашают друг друга принять участие в записи альбома, это целое сообщество, для нас это было очень необычно. Мы родом из Португалии, где это сообщество настолько мало, что мы всегда грыземся друг с другом. Возможно, нечто подобное происходит и в России. Все друг другу завидуют, и если у тебя есть какой-то инструмент, ты никогда его никому не одолжишь, потому что хочешь пользоваться им единолично. Я считаю, что это неправильно, ведь заниматься музыкой – не значит владеть чем-то, это значит делиться тем, что у тебя есть, возможно, делать совместные проекты, это только сделает вас самих сильнее.
Я думаю, те два альбома, что мы сделали вместе с Хиили, были очень хорошими работами. Но уже когда мы стали думать над тем, какой продюсер нам нужен для "The Antidote”, мы обратились к Вальдемару, и он был готов этим заняться, но мы уже пообещали записать этот альбом вместе с Хиили и не хотели нарушать слова. “The Antidote” получился очень классным, но мы тогда подумали, что если вернемся к более тяжелой музыке, это будет работа скорее для Вальдемара, чем для Хиили. С Хиили у нас лучше получаются рок и всякие эпические произведения, в то время как Вальдемар больше ориентируется на гитары, на более атмосферный звук, он старается вывести агрессию на первый план в нашей музыке. Так что все это лишь дело вкуса, а не качества, потому что они оба первоклассные продюсеры. Просто нам хотелось для нового альбома другого звучания, поэтому выбор пал на Вальдемара.
“Memorial” получает очень хорошие отзывы музыкальных критиков, он стал “альбомом месяца” в журнале Metal Hammer. Вы ожидали такого успеха, или же это было для вас неожиданностью?
Нет, мы такого совсем не ожидали. Мы записывались в небольшом городке Хаген, никто не знал, что мы там находимся, вокруг не было ни журналистов, ни представителей лейбла. Как и во времена “Wolfheart”, мы были там одни с нашим продюсером, не было никакой суеты вокруг нас и никаких восторгов по поводу того, что группа Moonspell записывает новый альбом. И я рад, что все было именно так, потому что хороший альбом частенько получается тогда, когда его все меньше всего ждут. Мы абсолютно не ждали, что “Memorial” станет “альбомом месяца” в греческом и немецком Metal Hammer. В Греции “The Antidote” уже занимал высшую позицию в этом журнале, однако занять ее второй раз было просто потрясающе, но что же касается немецкого Metal Hammer – о таком мы и не мечтали. Это очень большой журнал, они продают в Германии очень много копий, он оказывает влияние на многие другие страны, и ни один из наших предыдущих релизов не занимал в нем такой высокой позиции. Только “Irreligious” занял там второе или третье место, когда только вышел. Мы были очень рады этому, но тем не менее, «Феррари» покупать я пока не собираюсь. (Дружный смех). Здорово, конечно, что наши работы получают признание, но финансовой выгоды от это
го мы пока не видим.Фернандо как-то сказал, что неважно, насколько хорош второй альбом, в глазах фанатов он никогда не будет так же хорош, как дебютный. Ты согласен с этим?
У нас все вышло довольно забавно, потому что самое больше впечатление на многих людей произвел “Wolfheart”, но больший коммерческий успех выпал на долю “Irreligious”. В нем мы нашли очень удачное сочетание стилей, и, возможно, он был выпущен в удачное время – как раз в тот момент, когда наблюдался настоящий бум готик-металла. Только-только вышел “October Rust” Type O Negative, да и другие ранее существовавшие группы, например, My Dying Bride и Anathema, снова вышли из тени. И мы заняли в этом списке одно из главных мест, мы были, безусловно, группой, которая наиболее преуспевала в этом стиле. Тогда был очень популярен Paradise Lost, я помню, что “Draconian Times” вышел практически параллельно с “Wolfheart”, а на следующем альбоме мы, так сказать, подхватили у них эстафету. Мне лично кажется, что “Wolfheart” лучше, чем “Irreligious”, но это дело вкуса. Людям, которые больше любят блэк-метал, нравится “Wolfheart” и не нравится “Irreligious”, но есть люди, которые узнали нас с “Irreligious”, и для них первым нашим альбомом является "Irreligious". Даже несмотря на то, что потом они услышали много других наших альбомов, “Irreligious” для них самый значимый. Все зависит от данного конкретного человека и его/ее личного опыта.
Я надеюсь, что “Memorial” станет первым нашим альбомом, который послушают представители нового поколения, я также надеюсь, что люди, которые в свое время отвернулись от Moonspell, после прослушивания этого альбома вернутся в ряды наших фанатов. Ведь именно фэны дают или не дают музыкантам возможность расти и развиваться, весь этот бизнес - прибыль, тиражи дисков, удачные туры – все зависит от фэнов. Как я уже говорил, участие в группе отнимает у нас все наше время, и естественно, все люди ждут какой-то отдачи от того, что они делают. Если у вас обычная работа с девяти до пяти, вы всегда ждете от нее определенного результата. Мы же не можем себе такого позволить. Самое лучшее, что мы можем сделать, это работать в поте лица над нашей музыкой, наслаждаться жизнью и пытаться дарить людям хорошую музыку. Если наша музыка доставляет людям удовольствие, значит, мы достигли своей главной цели, если нет, то мы просто продолжаем работать.
Почему вы решили сделать две обложки для “Memorial” – одну для обычного издания, а вторую для лимитированного?
Нам всегда нравилось предлагать нашим фэнам что-то особенное. Мы хотим заинтересовать людей, сделать так, чтобы им захотелось пойти в магазин и купить диск. Не забывайте, что они могут просто скачать альбом, и если мы не выпустим продукт, который интересно потрогать, посмотреть, зачем им вообще его покупать? Я помню, что когда я был ребенком, мне хотелось иметь в коллекции все кассеты или винилы всех любимых групп, я всегда их все покупал. Сейчас же этого нет, но мы стараемся вернуть людям то ощущение. У нас в распоряжении была еще одна потрясающая картинка, а у SPV есть традиция делать лимитированные издания, которые очень популярны, в Германии они лучше продаются и выше ценятся. Это издания для самых преданных фэнов, которые с нетерпением ждут каждого нового альбома, и я думаю, они заслуживают чего-то особенного.
В прошлом на ваших дисках было несколько песен на португальском. Почему на новом альбоме нет ни одной песни на этом языке? Ведь португальский очень красивый и экзотичный язык…
Да, вы правы. Но возможно, вы заметили, что на новом альбоме некоторые названия песен на латыни, например, “Finisterra”, “Sanguine”, “Luna”. Наши португальские корни оказали влияние и на этот альбом, просто сейчас мы выразили это влияние немного иначе. Первое, что замечает слушатель в песне, это ее название. Я думаю, что латинские названия очень экзотичны для большинства людей, особенно для американцев – могу представить себе, что они уж совсем не ожидают увидеть такие названия, как “Finisterra” или “Luna”, ведь им придется познакомиться с совершенно новой для себя грамматикой. (Смеется). Однако все тексты на английском, потому что этот альбом более агрессивный, Фернандо почти все время поет скримингом, и я не думаю, что нужный эффект был бы достигнут, если Фернандо начал скримить по-португальски. На наш взгляд, скриминг на португальском звучит очень забавно. На португальском мы поем песни с эдаким фолковым или эротическим уклоном, тогда все выходит как нельзя лучше. Выбор языка всегда зависит от стиля музыки. На мой взгляд, самый лучший вариант – это давать некоторым песням латинские или португальские названия и при этом писать тексты, которые были бы понятны всем нашим фэнам. Не забывайте, что Moonspell слушают люди в разных странах, не только в Португалии, поэтому мы должны писать такие тексты, которые бы были понятны и за пределами нашей страны.
Все знают, что Фернандо пишет потрясающие тексты. Но если бы тексты для Moonspell пришлось писать тебе, о чем бы ты написал?
(Смеется). Я думаю, я бы больше писал о нашей действительности, о том, через что человеку приходится проходить, с чем сталкиваться, я бы также написал что-нибудь и про негативные стороны нашей жизни. Я думаю, я писал про то, с чем мы все очень хорошо знакомы – про любовь, ненависть, боль. Но у меня был бы ко всему этому другой подход, я не такой философ, как Фернандо, и честно, говоря, я никогда и не хотел им быть. Я очень эмоциональный, очень чувствительный, поэтому мои тексты очень походили бы на подростковые – очень циничные и прямые.
Фернандо как-то сказал, что хотел бы написать историю Moonspell, но не раньше, чем группа перестанет существовать. А ты когда-нибудь думал о том, чтобы написать историю Moonspell такой, какой видишь ее ты?
Мы постоянно думаем об этом. Иногда, бывает, я задумываюсь обо всем, что с нами было, о том, как бы я объяснил людям, почему все было так, и понимаю, насколько для меня важно, чтобы люди поняли все правильно, поняли, какое значение все это имело для нас. Например, если бы у меня был ребенок, я бы хотел, чтобы он понимал, с какими трудностями пришлось столкнуться его отцу, к чему он стремился. Фернандо, конечно же, написал бы историю Moonspell лучше всех, но он всегда говорит, что напишет ее только когда группа прекратит свое существование. (Cмеется). Чтобы прочитать эту историю людям придется ждать того времени, когда мы развалимся. И я очень надеюсь, что Фернандо еще не скоро примется за эту книгу.
В прошлом интервью нашему изданию ты сказал, что от каждой культуры вы стараетесь что-то перенять и использовать потом эти элементы в своей музыке. А Россия оказала на вас какое-нибудь влияние?
На самом деле, да. Когда мы приехали к вам после релиза “Darkness And Hope”, мы посетили несколько православных церквей и услышали, как пели священники. Они пели хором, но при этом в хоре прослушивалось одновременно несколько партий, так что создавалась полифония, какой мы раньше никогда не слышали. В одной из церквей можно было купить их диски, что мы и сделали, и они оказали очень большое влияние на Педро (Пайшао – клавишник) в плане композиции. Фернандо же безумно заинтересовала ваша история и литература, он как одержимый бегал повсюду и покупал книги, и я точно знаю, что эти вещи оказали на него огромное влияние. Главным же, что мы почерпнули в России, была идея яда и противоядия, льда и пламени, и этот образ противоядия в маленькой стеклянной бутылочке материализовался на заднике “The Antidote”. Эта бутылочка похожа на те, что были у нас, когда мы пили водку. (Смеется). Нам принесли нам эти бутылочки, и они выглядели, как флаконы из-под духов, но
в них была водка. Не знаю, почему, но образ этой бутылочки очень заинтриговал Фернандо, да и вообще тот вечер был совершенно особенным. Мы не просто были пьяны, с нами происходило что-то еще, наши тела как будто нам не принадлежали, мы просто летали. (Смеется). Такого раньше не испытывал ни один из нас. Вот это было, пожалуй, самым сильным впечатлением из тех, что мы пережили в России. Фернандо часто говорит, что каждая минута его жизни посвящена Moonspell. А что ты можешь сказать по этому поводу – у тебя хватает времени заниматься какими-то делами, не связанными с группой? Ты все еще занимаешься восточными единоборствами?
Да, это очень важно для меня, потому что я играю на барабанах, а это требует больших физических нагрузок. Если бы я был как Фернандо и целыми днями писал тексты, давал интервью и обдумывал разные идеи, а потом решил бы поиграть на барабанах, это звучало бы просто жутко. (Дружный смех). Я бы не смог играть так, как я всегда играю – жестко и очень эмоционально. Во время игры я ломаю много барабанных палочек, тарелок, разбиваю много пластиков. Я много потею, и на каждом концерте я просто себя извожу и уничтожаю, но мне нравится играть именно так. Я бы не хотел ничего менять, мне бы хотелось сохранить этот напор, и не только в ментальном плане, но и физически, поэтому я решил заняться единоборствами. Сначала я просто хотел «подкачаться», но потом перешел на профессиональную ступень – я стал тренером по таэквондо и какое-то время я преподавал физкультуру в местном спортзале. Сейчас у меня совсем мало времени, но все же я хочу по максимуму продолжать заниматься этим спортом. Я все еще чувствую себя шестнадцатилетним парнем, который в силах попрактиковаться в боевых искусствах на всю катушку и который может научить этому других ребят. В боевых искусствах твои ученики становятся тебе как дети, я чувствую это – я волнуюсь за них, мне интересно, как у них дела в школе и в их жизни в целом. В то же время, боевые искусства помогают мне оставаться молодым, понимать, что происходит в умах нового поколения. Некоторым из моих учеников почти 16, а некоторые еще совсем маленькие, и у них можно многому научиться. Что бы я ни сделал, я всегда думаю о том, как можно использовать результаты сделанного, и все, чему я научился, рано или поздно пригождается мне в жизни.
Когда ты сам был ребенком, какой барабанщик вдохновил тебя на то, чтобы заняться барабанами всерьез? Был ли такой человек, на кого ты посмотрел и сказал: «Я тоже хочу так уметь!»?
В молодости я очень увлекался глэмом. (Хохочет). Мне очень нравился Томми Ли из Motley Crue. Хотя он не самый лучший барабанщик, он скорее шоумен, а сейчас он больше известен своим романом с Памелой Андерсон, чем игрой на барабанах. Если же говорить о музыке посерьезнее, то мне очень нравился барабанщик из Van Halen. Позже я не на шутку увлекся хард-роком, и больше всего на меня повлияли барабанщики из AC/DC и Black Sabbath. Мне даже нравились Bon Jovi, игра их барабанщика Тико Торреса была очень интересной. Но мы говорим о времени, когда мне было лет 8-10. Когда мне исполнилось 12-13, все кардинально поменялось. Мне уже нравились совсем другие барабанщики – Пит Сандовал из Morbid Angel, Джин Хоглан из Death, Dark Angel и Strapping Young Lad. Был еще такой барабанщик – Терри Боззио, ему около 50, он играл с Фрэнком Заппой, и он, скорее, оркестровый барабанщик. Вот он тоже очень на меня повлиял. Еще мне очень нравился барабанщик из Tool, или любой другой экстремальщик, например, Дэйв Ломбардо из Slayer, когда он играет так быстро, как это физически возможно. (Смеется). Сейчас барабанщики используют множество всякой электроники – триггеры, особые педали – но мне больше нравятся старые методы игры.
А ты учился игре на барабанах в колледже или же постигал все самостоятельно?
Когда я был еще очень маленьким, я просто брал барабанные палочки, смотрел видео и старался повторять то, что делали барабанщики. Я набирался опыта отовсюду, откуда только мог, вот таким образом я учился сам. Но когда мне было 10 лет, я стал брать уроки игры на бочке и присоединился к духовому оркестру, это был очень хороший способ приобрести какие-то базовые знания. Когда мне исполнилось 13, я пару месяцев посещал занятия по игре на барабанах, но мне стало очень скучно разучивать все эти упражнения, мне просто хотелось играть в какой-нибудь группе. Я думаю, что участие в группе дало мне в плане игры на барабанах больше всего, потому что если ты садишься за барабаны и играешь с кем-то, то ты можешь ничего не знать, но все равно должен что-то делать для того, чтобы получилась песня. (Смеется). И так постепенно ты начинаешь понимать, чего от тебя хотят. Это как в беге – когда кто-то бежит рядом с тобой, ты стараешься выжать из себя максимум, только чтобы от него не отстать. Вот и тут то же самое - я лучше играю, когда я не один, а со мной члены группы. Возможно, я более креативен, лучше расслабляюсь, больше экспериментирую, когда я один, но все равно моя игра не будет столь же агрессивной и эмоциональной, как когда мы репетируем вместе. Тут я уже забочусь о песне, а не о том, как я играю и какие приемы использую, я не делаю никаких красивых жестов и так далее, посмотрев на которые люди бы сказали: “Да он первоклассный барабанщик!” Для меня это не важно. Главное, чтобы мы играли хорошую музыку, вот моя забота.
Мы помним, как на московской after-party в 2003 году, ты не только играл на барабанах, но и пробовал петь…
(Хохочет). Вы там были?! О, нет! (Дружный смех). Это все последствия употребления пива и водки. Фернандо тогда сел за барабанную установку, ему вообще нравится играть на барабанах, и он многому научился за 10 лет. Когда он основал Moonspell, он хотел сам играть на барабанах, но, поскольку у него не было денег на барабанную установку, он стал вокалистом. В тот вечер я вышел на сцену исключительно по приколу. Я самый ужасный вокалист, какого вы только можете представить. (Дружный смех). Но было очень весело. Я понял, как хорошо быть вокалистом – люди начинают тянуться к тебе, хватать! Теперь я знаю, почему все так хотят быть вокалистами!
Возможно, тебе часто задают этот вопрос, но что стало с вашим предыдущим басистом Серджио Крестана? Уже в Москве в 2003 году он не выглядел человеком, очень уж заинтересованным в музыке…
Нет, его по-прежнему интересует музыка, но все больше бразильская народная и джаз. Мы взяли его в группу, потому что он очень хорошо играл. Но со временем его поведение, его образ мысли и то, чего он слушал, начали нас раздражать. Он был совсем не таким, каким его хотели видеть, нам перестало нравиться, как он стал играть на альбомах, да и он сам стал чувствовать себя немного чужим. И в итоге нам пришлось расстаться. Но он по-прежнему играет на бас-гитаре, у него и его жены есть проект, ориентированный на латинскую и джазовую музыку, они выступают в казино и тому подобных местах.
А как вы нашли вашего нового басиста Айреша Перейру? Вы устроили прослушивание, или же он был единственным кандидатом?
Мы устроили прослушивание, но он был единственным реальным кандидатом. (Смеется). Все люди, которые пришли на кастинг, сделали это чисто из любопытства, было видно, как они боятся играть перед нами. Мне кажется, им просто хотелось повстречаться с нами лично. У некоторых из них были очень хорошие инструменты, но они не могли на них играть на нужном нам уровне. Айреш был единственным, кто с ходу схватил свою бас-гитару и начал трясти хаером, параллельно играя, в то время как остальные во время игры сидели чуть ли не по струнке. Все они очень нервничали, он же был спокойным и расслабленным. Он даже сначала напугал нас, потому что его игра была уж слишком агрессивной, но он был единственным, кто смог бы выучить 18 песен Moonspell за те две недели, что у нас оставались перед следующим концертом. Его первый концерт был в Португалии, мы выступали перед толпой в 7000 человек, а первый тур был в Америке вместе с Cradle Of Filth и Type O Negative, таким образом, у него было очень неплохое начало, но ради такой возможности он усердно трудился всю свою жизнь, и я очень рад за него, он действительно заслуживает того, чтобы играть с нами. Он всем очень нравится, даже ребятам из других групп, Дэни Филт из Cradle Of Filth постоянно о нем говорил и не упускал возможности лишний раз потусить с нами.
В прошлом году стало известно, что вы работаете над первым DVD Moonspell, но работа, судя по всему, продвигается не особенно быстро, ведь до сих пор не назначена даже дата релиза. Какие обстоятельства так замедляют рабочий процесс?
Когда многие годы назад мы наподписывали кучу контрактов, такого носителя, как DVD, вообще не существовало, поэтому, когда мы решили выпустить DVD с участием старых членов группы, начались проблемы. Это испортило нам много крови, все это очень неприятно, но я думаю, наконец, все проблемы решены. Правда, сейчас неподходящее время для такого релиза – изначально он должен был выйти прошлым летом, но работа не была закончена в срок, а сейчас нет смысла выпускать DVD параллельно с новым альбомом. На данный момент мы планируем выпустить DVD в конце года. Мы проделали огромную и трудную работу, особенно Фернандо, который ночами напролет сидел и просматривал весь старый материал Moonspell и решал, что следует поместить на DVD. Я надеюсь, что когда диск выйдет, он будет стоить того, чтобы его купить и посмотреть, потому что мы очень долго над ним трудились. На DVD будет запись концертного выступления в Польше в 2004 году, а также кое-что из наших личных архивов, чтобы люди могли увидеть Moonspell с другой, закулисной, стороны.
Еще на релиз должны войти все ваши видео, так?
Да, это также одна из причин. Мы хотели, чтобы DVD содержал все наши видеоклипы, да и вообще как можно большее количество визуального материала. Я думаю, это будут двойной DVD, ведь все, что делают Moonspell, раздувается до невозможности. (Смеется). Мы относимся к нашим релизам очень серьезно, мы хотим дать своим фэнам только самое лучшее. Я очень часто смотрю DVD других групп, и иногда они бывают просто ужасными - или -фэны лениво стоят во время всего концерта, или бонусы отсутствуют как класс. Но мы хотели сделать DVD, который было бы приятно и интересно смотреть.
К вопросу о видеоклипах – нам всегда очень нравилось ваше видео “Nocturna”. Не уверены, был ли у него большой бюджет, но то, что у него очень классная концепция, отрицать невозможно. Кто придумал сюжет этого клипа?
Сначала у нас были совсем другие идеи для "Nocturna”, мы хотели, чтобы видео было очень мрачным и готичным, хотя, возможно, это и клише. Но потом мы обсудили все с Тьяго Гуэдесом, португальским продюсером, который делал, например, клип для Atrocity, и который сейчас очень известен. У нас в распоряжении было не так много денег, но у него были очень хорошие связи, благодаря этому наше видео получилось очень профессиональным. Очень многие люди работали над этим клипом “за просто так”, и многое доставалось нам по очень низким ценам. Идея клипа исходила от него, он хотел сделать что-то похожее на фильм “Lost Highway”, когда главные герои сначала видят несчастный случай, потом снова и снова возвращаются и видят мертвых людей, умерших при различных авариях. Место для съемок этого клипа было выбрано очень удачно, мы нашли что-то вроде кладбища машин, и эти машины были поставлены друг на друга, чтобы это все выглядело, как сцена. Тьяго сработал просто потрясающе, у него великолепно получается дизайн декораций, на фоне которых играют музыканты, из обломков мотоциклов он создавал настоящее произведение искусства. Мы очень многому у него научились и использовали многое из того, что он нам показывал, в наших концертах.
А не так давно мы закончили съемки видео для “Finisterra”, я думаю, получилось интересно, хотя самого клипа я еще не видел. Но я испытываю огромное уважение ко всей съемочной группе, потому что они поместили сзади нас экран и создали очень необычные декорации, так что мы играли на фоне мертвых деревьев, надгробий, одним словом, это выглядит, как апокалипсис, полная разруха. Мне кажется, это что-то новое, что-то такое, чего люди от нас не ждут. Клип выглядит очень современно, и сама идея клипа тоже очень модерновая и в то же время классическая. Я думаю, вы сможете его посмотреть, когда выйдет альбом. Если заглянуть на сайт SPV, то там уже можно посмотреть репортаж о съемках клипа.
Насколько мы понимаем, DVD выйдет на вашем старом лейбле Century Media. Что изменилось для Moonspell после перехода на новый лейбл SPV? И почему вы выбрали SPV, а не какую-нибудь другую компанию?
С Century Media у нас был контракт на 6 альбомов. Это довольно длительный отрезок времени – целых 10 лет. Когда рок контракта истек, мы хотели сконцентрироваться на новом альбоме и поэтому не хотели думать о каких-либо лейблах. Мы сделали демки, и наш менеджер принялся за дело. Он рассылал их по лейблам, чтобы потом выбрать из нескольких предложений наиболее выгодное для нас. Это бизнес, и мы хотим быть уверены, что мы делаем правильные шаги в нашей карьере. Если мы сейчас оступимся, это потом уничтожит группу и наши жизни, для нас станет невозможным творить музыку. Нам нужно думать только о музыке, мы не можем постоянно думать о чем-то еще, нам нужно вдохновение, чтобы писать хорошие песни, остальное же – дело менеджеров. Когда пришло время записывать альбом и засесть в студии, предложение SPV оказалось самым выгодным - лучшие условия работы, больше свободы в принятии решений. Мы контролируем большую часть наших денег, мы знаем, что нам можно тратить, а что нельзя, что для нас более важно. Этот лейбл привык работать с группами типа нашей, они работают с Type O Negative, Biohazard, Sepultura, Fields Of The Nephilim, у них очень внушительный каталог. Я думаю, единственной целью, которую они преследуют, когда подписывают группу, это сделать ее как можно более успешной. Century Media - замечательный лейбл, но за 10 лет он очень изменился. Когда мы подписались на этот лейбл, там были такие группы, как Samael, Tiamat, Unleashed, Grave, поэтому мы хотели быть частью их каталога. Сейчас все по-другому, я не думаю, что мы имеем какое-то отношение к тому, что они выпускают. Но никогда не знаешь, что будет завтра, возможно, они скоро вернутся к тому, что делали раньше, и захотят, чтобы мы вернулись к ним.
Окей, последний вопрос: достиг ли ты всех своих целей, как музыкант? Или есть что-то еще, чего бы ты хотел достичь?
В нашей сфере деятельности не так много места для развития, я думаю, я уже достиг больше, чем мог даже мечтать. Я никогда не мечтал о том, чтобы стать профессиональным барабанщиком, играть в такой группе, как наша, и создавать потрясающую музыку. Но конечно же, если я собираюсь заниматься этим все свою жизнь, к чему я прикладываю все свои усилия, то естественно, мне бы хотелось, чтобы Moonspell достигли большего успеха. Вокруг нас столько групп, которых фактически уже не существует, или они есть, но уже не пользуются такой популярностью, как раньше. Мы очень давно варимся в этом котле, и мы видели столько групп, которые не сумели как надо использовать свой шанс. Мне бы хотелось приложить все усилия для того, чтобы играть нашу музыку и доносить до людей то, что мы хотим до них донести. Если тебе нет дела до признания и популярности, у тебя не будет денег для того, чтобы вкладывать их в какие-то крупные шоу. Когда ты идешь на концерт Iron Maiden или Metallica, ты видишь настоящее представление, и я мечтаю, чтобы когда-нибудь такие шоу смогли давать и Moonspell.
Выражаем благодарность Максиму Былкину (Soyuz Music) за организацию этого интервью.
Беседовали Ксения “Wolfin” Хорина, Роман “Maniac” Патрашов
Перевод с английского - Ксения “Wolfin” Хорина
Фото – Дмитрий “Ward” Куликов, Феликс Яковлев, Мария Малюжонок
6 апреля 2006 г.
5 май 2006
|