ACE FREHLEY недавно поговорил с Goldmine, рассказав об истории создания своего сольного альбома с одноимённым названием. Ниже представлены выдержки из беседы. Выпустив хитовый сингл "New York Groove" из сольного альбома, вы решили покинуть группу, или же это придало вам больше уверенности в себе как в артисте, авторе песен и звукозаписывающей компании? После успеха моего сольного альбома я понял, что у меня всё получилось. Я понял, что без этих парней [Gene и Paul] я был более креативным, потому что они помешаны на контроле, и у них свои понятия о работе. Мне не нравится записываться так, как записываются они, потому что иногда они делали 20–25 дублей, и я говорил: "Мы занимаемся ерундой". Так было с Бобом Эзрином при работе над альбомом "Destroyer". Когда я записываюсь, если я работаю с барабанщиком, то этим занимаемся только мы с барабанщиком. Если мне не удаётся сделать три, четыре, максимум пять дублей, я говорю: "Давай попробуем что-нибудь другое", потому что после пяти-шести-семи дублей теряется спонтанность и становится скучно. Делать 25 дублей одной песни — это полный абсурд. Я не помню, что это была за песня, но это была одна из песен на альбоме "Destroyer", и я сказал Paul'y и Gene'y : "Слушайте, почему бы нам просто не отложить её прямо сейчас и не попробовать что-нибудь другое? Мы можем прийти в студию завтра и попробовать снова". И — о чудо — мы пришли в студию на следующий день и сделали всё за два или три дубля, потому что мы знали песню, знали, какие подводные камни были и какие ошибки мы совершали. Мы переделали её, и в ней появилась спонтанность. Почему вы решили записать альбом в особняке Colgate, а не в студии звукозаписи? В чём была его привлекательность? "Rock and Roll Over" был записан в Nanuet Star Theatre, который не был студией звукозаписи. Я помню, что мы записывались на сцене. Наш продюсер Эдди Крамер построил импровизированную контрольную комнату в одной из комнат. Вот что мне нравилось в Эдди: он был готов рисковать. Там была классная атмосфера. Я видел там Фрэнка Синатру. Это было место сбора для мафиози, и в итоге его снесли. Я помню, как ходил туда со своим тестем и шурином, чтобы посмотреть пару боёв. Это было до появления интернета и платных трансляций». Вы видели там Синатру? Да, я видел Синатру и познакомился с ним там. Мой тур-менеджер Билли Миллер, работавший в Kiss, какое-то время работал на Синатру, так что он знал Синатру. Я помню, как он привёл меня и мою жену Жанетт за кулисы. Мне пожали руку и спросили: "Привет, как дела?" А я ответил: "Привет, отличное шоу!" Всё произошло быстро, но встреча с Синатрой была очень душевной». Давайте поговорим о том, как Эдди Крамер запечатлел музыку в особняке Colgate. На входе в особняк было огромное фойе, а затем нужно было подняться на второй этаж, используя либо левую, либо правую лестницу. Так вот, Эдди, помимо того, что он, как обычно, близко ставил микрофоны к барабанам, он поставил микрофоны на втором этаже, чтобы получить естественную реверберацию. В то время ещё не были изобретены крутые цифровые ревербераторы, которые есть сегодня, и все эти фишки, которые можно получить с Pro Tools, и мы стремились к естественному эху, естественным звукам реверберации. Что касается усилителей, то мы, конечно, использовали Marshall, возможно, мы использовали Fender Bassman и Fender Harvard. Я помню, что ванная комната была отделана мрамором, поэтому я установил там стеки Marshall, и именно там я получил звук колокольчика в конце "Fractured Mirror". Он затухает, а потом как бы возвращается, и получается колокольный звук. Я записал его в ванной с помощью Marshall и гитары с двойным грифом. Я сыграл партию, но отключил 12-струнные звукосниматели и использовал только звукосниматели на шестиструнке, хотя я не играл на этом грифе. Но Marshall был выкручен на 10, так что он улавливал резонанс от корпуса, и так я получил этот интересный колокольный звук, потому что это гармоники, исходящие от гитары. Я не использовал звукосниматели на 12-струнке, хотя играл партии на 12-струнке. Вот что я придумал. Это была моя идея, и она отлично сработала». Значит, Эдди Крамер был вашим первым и единственным выбором в качестве сопродюсера для сольного альбома? Абсолютно верно. Мне нравилось в Эдди то, что помимо того, что он был отличным продюсером и знал, как добиться отличного звучания, он был готов попробовать то, на что многие продюсеры сказали бы: "Это не сработает". Он был открыт для безумных идей и интересных настроек микрофонов. Например, когда мы записывали акустику в библиотеке, которая была полностью деревянной, это была одна из первых комнат с непрямым освещением. Там был большой молдинг, освещение было спрятано за молдингом, и оно освещало потолок, а свет отражался от него. Сегодня так делают повсеместно. Это называется непрямым освещением, и у меня в комнате управления оно есть. В этом особняке были уникальные вещи и комнаты, которые вдохновили меня. Не знаю, были ли там призраки, но там было очень круто. В каретном доме были стойла, в которых держали лошадей, и в итоге мы использовали стойло и поставили туда усилители. Оно было полностью деревянным, поэтому мы включали микрофон близко, а потом ставили его дальше и получали естественное эхо». Вы уже в самом начале работы над альбомом поняли, что это нечто особенное? На полпути я слушал черновые миксы, смотрел на Anton и говорил: "Это будет отличная запись", и он согласился, и Эдди тоже. Особняк Colgate был в нашем распоряжении только определённое количество дней, а потом нам пришлось делать наложения в студии записи Plaza Sound, которая находилась в Radio City Music Hall, что было очень здорово. Там была большая большая комната и маленькая контрольная комната с пультом. Мы записали там "New York Groove" и несколько других песен».