 |
 В контексте сольного творчества Питера Хэммилла диск "In Camera" является для него примерно тем же, чем является альбом "Meddle" для пост-барреттовского Pink Floyd, а именно - первой по-настоящему аутентичной работой. Ведь, если несколько придурковатый "Fool's Mate" - это подростковая писанина Хэммилла, на "Chameleon In The Shadow Of The Night" видны метания в поиске собственного "я" (или Эго), "The Silent Corner" - это сугубо групповой проект, то "In Camera" - это, наконец-то, "чистый" Хэммилл, дистиллированный и очищенный от посторонних примесей. Сухой остаток от "The Silent Corner" и "Godbluff", если угодно. Плюс новые идеи, идеи, и еще раз они же.
Звучание альбома очень "лохматое" из-за многократных наложений, и, как принято сейчас говорить, "атмосферное", колеблясь при этом от абстрактных звуковых зарисовок до musique concrete. Материал же диска представляет собой трудноклассифицируемый коллаж из невротичных баллад (на этот раз полностью электрических) и грязноватых саундскейпов. Точное определение стиля этого альбома - практически невыполнимая задача, и единственной палочкой-выручалочкой в этом случае является емкий термин "Avantgarde". Вокал Хэммилла здесь безупречен, а его манера игры на инструментах - совершенно нетехничная, нарочито примитивная и неаккуратная - как нельзя лучший аккомпанемент для его надрывного голоса.
Среди композиций диска выделяется "Tapeworm", полу-панк, полу-глэм, полу-комок нервов. Гай Ивенс отыграл на ударных, и как всегда, превосходно, в то время как Хэммилл сыграл на всем, до чего дотянулись руки - от баса до фортепиано. Получился очень интересный контраст между техничной игрой Ивенса и несколько хаотичным звукоизвлечением Питера. Но, пожалуй, только Хэммилл способен вложить столько эмоций, боли и искренности в песню о солитере, или ленточном черве, живущем в кишечнике. Если говорить о личных пристрастиях, то "The Comet, The Course, The Tail" - моя любимая гитарная баллада Хэммилла. Это - грациозность и изящность по-хэммилловски, без перекосов в слащавость или же, наоборот, в тотальный авангард. У Хэммилла еще будут великолепные баллады, но в "The Comet..." идеально выдержан баланс между мелодичностью и экспериментом, между эмоциями и рассудком. Пожалуй, это одно из самых вдохновенных сочинений Питера. Венчает альбом семнадцитиминутная сюита "Gog Magog (In Bromine Chambers)", в которой явно выделяются две части. Первая - своего рода переделка вещи "Octopus" из дебютного альбома Van Der Graaf, но на этот раз все законченнее и совершеннее. Исступленный голос Хэммилла, бешеный электроорган и неистовый напор барабанных раскатов Ивенса. Вокал Хэммилла в этой части - один из лучших в его творчестве; чрезвычайно широкий диапазон тембров, от мелодичных перепевов до эпилептических припадков, когда Хэммилл уже не поет, а, скорее, по-мазохистски вырывает слова из своего нутра. Вокал Хэммилла - это постоянное самобичевание, граничащее с самоуничтожением. И последний штрих - это цепляющая и совершенно "двинутая" мелодия, доказывающая, что времена "Fool's Mate" канули в Лету (правда, не навечно, а на 10 лет; диск "Sitting Targets" - очевидная реминисценция "Дурацкого Мата"). Вторая часть сюиты - это первый в истории хэммиловский саундскейп.
Кто-то правильно подметил, что при прослушивании звуковых коллажей Брайена Ино и Роберта Фриппа в сознании рисуются какие-то ландшафты, прерии и равнины; при саундскейпах Дэвида Аллена представлется дремучий лес, в котором огромные цветастые бабочки перелетают с одного "правильного" гриба на другой. Если продолжить подобные аналогии, то саундскейпы Хеммиллла - это Зона из повести братьев Стругацких "Пикник на обочине", по мотивам которой был снят гениальный фильм "Сталкер" (реж. А. Тарковский). Это звуковое полотно во многом напоминает произведения Эдуарда Артемьева, являя очевидное сходство с его музыкой к упомянутому фильму Тарковского. Помните сюжет с дрезиной, на которой едут герои фильма, прочь от обыденности и серости большого города к таинственной и необъяснимой Зоне? Такая же таинственная и необъяснимая аура царит над всей второй частью сюиты, состоящей из перкуссии, имитирующей стук колес поезда (или дрезины?) и прочих случайных шумов. Иногда слышится утробный голос Хэммилла, тем самым чем-то напоминая подобные опыты Деметрио Стратоса из Area. Все вместе - непревзойденное по своей эмоциональности и неповторимой атмосфере произведение. Не превзойденное даже самим Хэммилом.
Безусловно, "In Camera" (следует переводить как "в комнате судьи"; обратите внимание - на обложке Хэммилл запечатлен в судейской мантии) - одна из самых выдающихся работ Хэммилла. И если на предыдущем диске "The Silent Corner..." Питер представил идеи в стиле "модерн" (о чем недвусмысленно говорит название первой же композиции - "Modern"), то "In Camera" - это уже торжество постмодернизма. Пожалуй, именно на "In Camera" Хэммилл окончательно трансформировался из "физика" в "лирика", явив нам свое обновленное, вернее, окончательно найденное "Я". Откровение? Да, откровение. И, как всякое откровение, может прийтись далеко не всем по зубам. Правда, в этом случае советую менять зубы, так как альбом - превосходен. |
 |
Вы можете зарегистрироваться на сайте или залогиниться через социальные сети (иконки вверху сайта).
Сообщений нет