В новом интервью Mike Nelson Show легендарный немецкий гитарист Uli Jon Roth ответил на вопрос, почему он взял в руки именно гитару, а не какой-нибудь другой инструмент: «Так должно было произойти. Это судьба. В определённом возрасте я был окружён музыкой. У моего друга-соседа была группа, я часто ездил с ними, и мне хотелось стать её участником. Музыка притягивала меня. Я стал фанатеть от BEATLES ещё до того, как начал играть. А потом, как только я познакомился с настоящими инструментами, это было то, что нужно. Я начал играть на гитаре, и это было как любовь с первого взгляда. Мне было очень легко её освоить. А через несколько месяцев я уже выступал на первом концерте. Я помню это. Как будто я уже знал этот инструмент — вот что я чувствовал. И тогда не было ни репетиторов, ни YouTube — нужно было разбираться во всём самому. Я слушал пластинки. Именно так всё и происходило. Я слушал, как играет Eric Clapton. И я играл под пластинку, когда приходил домой из школы, сводя с ума соседей». На вопрос, насколько на него повлиял Джими Хендрикс, Uli ответил: «Это произошло немного позже. Я начинал не с Джими Хендрикса. Я начал с блюза, BLUESBREAKERS, Eric'a Clapton'a, CREAM. Джими Хендриксом я увлёкся немного позже, а потом он стал моим главным влиянием на протяжении многих лет. Я учился у него всему — я очень увлёкся им, потому что был очарован и восхищён его музыкальным посланием. Я всегда чувствовал, что в его игре есть гораздо больше, чем просто игра на гитаре. Это привлекало меня больше всего. Я не слышал подобного у других музыкантов. Большинство других музыкантов играли просто крутую музыку, но в игре Хендрикса всегда присутствовал космический элемент. И когда я увидел его игру, когда был ребёнком, — мне только исполнилось 14 или сколько там — я не совсем помню — в январе 1969-го я увидел его концерт в Гамбурге, и это было умопомрачительно — в буквальном смысле. Звук был словно из гиперпространства. Гитара звучала как какое-то сверхчеловеческое существо из космоса. Тогда эти звуки были совершенно новыми. Никто так не звучал. Ни один другой гитарист так не звучал. И я впитал это, и мне захотелось добиться такого звучания. Я до сих пор его помню».